Дурочка с маком - Страница 14

К оглавлению

Он достал сигареты и облокотился на перила ограждения, стряхнув с него рукой снег.

Я попросила:

– Дай мне сигарету, пожалуйста.

Павел поднял брови:

– Ты же, вроде, не куришь?

Я пожала плечами.

Щелкнув зажигалкой, он терпеливо смотрел, как я неумело прикуриваю. Сделав две-три затяжки, я закашлялась.

Павел сердито отобрал у меня сигарету и выбросил. И вот тогда я заплакала. Так, как не плакала со дня смерти мамы. Слезы текли по моему лицу, попадали в рот, стыли на щеках и пальцах.

Павел молча стоял рядом, опершись руками на перила, наклонив голову.

Отбросил сигарету, завел меня в дом, усадил на диван у камина, подложил большую подушку, укрыл ноги шубкой и уселся на пол, вытянув длинные ноги к камину.

Мы оба молча смотрели на огонь в камине.

Я тронула его за плечо и тихо спросила:

– Не жалеешь, что я притащилась сюда с тобой?

Он улыбнулся невесело и, чуть повернув голову, потерся лицом о мою руку.

Наверное, я все-таки заснула.

Огонь в камине догорел, но угли еще пламенели. Где-то в доме слышались мужские голоса.

Я тихо поднялась, умылась и привела лицо в порядок.

Голоса доносились из кухни, и я пошла туда.

За столом сидели Павел и мужчина, лицо которого показалось мне смутно знакомым. Между ними стояла большая квадратная бутылка виски и тяжелые стаканы. Пили хозяин и гость, не закусывая. И, кажется, довольно давно, потому что жидкости в бутылке оставалось на дне.

– А вот и наша Спящая красавица! – обрадовано поднялся мне навстречу собеседник Павла. – Представляете, отказывается категорически знакомить нас. Не знал, что ты такой скрытный. Впрочем, обладай я таким сокровищем – не знаю, стал бы рисковать и знакомить с холостыми друзьями?

Павел недовольно пробурчал:

– Я ведь говорил тебе, что это совсем не то, что ты думаешь. – Он кивнул в сторону приятеля: – Илья, мой сосед. Знакомься, это Геля, мы вместе работаем.

– И дружим, – добавила я. – Послушайте, Илья, мы где-то могли раньше видеться?

Он засмеялся:

– Вы всерьез полагаете, что, даже только один раз встретив, я смог бы забыть ваше лицо? Нет, раньше мы не встречались, это точно.

Илья поднялся и шагнул к кухонной стойке за шампанским. Я заметила, что он слегка прихрамывает, и в моей памяти мгновенно всплыла сцена встречи руководства, подсмотренная нами с Аленой у дверей банка.

– Послушайте, а ведь я вспомнила, где мы могли видеться. Это ведь вас привозит роскошный белый лимузин с охраной?

Он покаянно кивнул.

– Если честно, я, как и Павел, предпочитаю обычный джип, но положение обязывает. Впрочем, я нечасто разъезжаю на этом катафалке, только в представительских целях.

Я вздохнула:

– Не думала, что так много людей готовы встретить новый год в одиночестве на даче в лесу.

Он улыбнулся:

– Я и встретил его, как положено, среди людей, а потом мне вдруг так надоели ритуальные танцы, что я просто незаметно смылся. А охрану отпустил, чего ребятам со мной париться. Уже почти доехал до дома, но увидел свет в окнах Павла, и решил зайти, поболтать с другом.

Он наполнил мой бокал шампанским:

– Вот выпьем за знакомство, и я отбуду. Человек я с понятием, мешать не буду.

Я покосилась на Павла, но промолчала.

Илья и в самом деле надолго не задержался.

Мы вышли проводить его, дождались, когда он усядется в джип.

Ледяной ветер подхватил подол моего платья, я поскользнулась на ступенях крыльца, и Павел едва успел подхватить меня.

В доме было тихо и тепло. Не выпуская меня из рук, Павел стянул мою шубку и начал целовать меня, прямо в полутемной прихожей. Шампанское шумело в голове, шелк платья оказался такой незначительной преградой, и мне не хотелось ни о чем думать и оказалось, что это так трудно, даже почти невозможно – оттолкнуть его руки.

Под утро мне приснилось, что это с Виктором я стою на балконе, и высокие сосны окружают нас, угрожающе покачивая головами, как будто говорят: «Что же ты наделала?». А шампанское в бокалах становится алого цвета, превращается во что-то густое, тягучее, и пить ужасно хочется…

На широкой кровати я лежала одна. В комнате никого не было.

Мое нарядное платье висело на спинке стула, аккуратно расправленное. Здесь же, в комнате, стояла так и не разобранная мной вечером сумка с вещами.

Я поднялась, босиком подошла к окну. От вчерашней метели не осталось и следа.

Посмотрев на часы, я вяло удивилась: я думала, что уже полдень или что-то около того. Тем не менее было довольно рано, около девяти часов.

Я порылась в сумке и нашла джинсы и плотную майку.

Постояла в душе под горячими струями, потом закрутила краны, завернулась в полотенце и подошла к зеркалу.

Не знаю, что я там ожидала увидеть, но только ничего нового не обнаружила.

Самым лучшим выходом для меня было бы просто скончаться сию минуту, но, кажется, делать этого я не собиралась. Наверное, следовало придумать какой-нибудь благовидный предлог, и уехать домой.

Я представила, что опять окажусь в своей квартире, наедине с молчащим телефоном, и передернулась.

Одевшись, я посидела на кровати, еще хранившей следы бурно проведенной ночи, зажав руки между колен и медленно раскачиваясь.

Впрочем, что-что, а трусихой я никогда не была.

Я спустилась в кухню. Обнаружив, что Павла нет и там, я вяло подумала, что он еще спит. Сварила себе кофе.

Потом подумала, что хочу увидеть озеро.

Я нашла в шкафу теплую куртку Павла, сунула ноги в его же теплые меховые сапоги, почему-то напомнившие мне Север и оленей.

Плотнее запахнув куртку, теряя на ходу сапоги-скороходы, или как назывался этот обувной эксклюзив, я поплелась к озеру.