Дурочка с маком - Страница 36

Я с надеждой спросил ее:

– А особенного ничего в его внешности не было? Ну, там, шрамы или ожоги, на руках, например?

Она поджала губы:

– Шрамов не видела, а на руках у него перчатки были, он их не снимал. Не все молодые люди хорошо знают правила этикета, это потому, что родители не занимаются их воспитанием.

Виктор, молчавший в протяжение всей нашей беседы, тяжело вздохнул:

– Извини, я тебе сегодня не помощник. Столько всего навалилось, просто, кажется, все против меня.

Я успокоил его:

– Разберемся. – Попросил домработницу: – Ирина Васильевна, вы уж, пожалуйста, упакуйте мне эту бутылку, и торт я тоже заберу. Договорились?

Она сокрушенно покачала головой:

– Конечно, что же я, детективов не смотрю? Только вот странно, что я-то себя нормально чувствую. Может, мне тоже врачу показаться?

Виктор кивнул.

– Завтра я договорюсь, водитель свозит вас. – Он глянул на меня, я кивнул, и Виктор отпустил ее отдыхать.

Мы остались одни.

Я внимательно осмотрел прихожую, но ничего не обнаружил. Впрочем, искал я так себе.

– Завтра с утра переговорю с Игорем, пусть пришлет спецов.

– Что ты хочешь найти? – мрачно спросил Виктор.

– Сам не знаю. Но для чего-то ему понадобилось остаться в холле в одиночестве? Может, жучок?

Виктор кивнул и саркастически улыбнулся.

– Ага. Я там, в холле, как раз провожу все совещания.

– Ты прав. – Я еще раз вернулся в холл, осмотрел все и уже хотел вернуться в гостиную, но мое внимание привлек низкий столик. На нем обычно лежали какие-то газеты, журналы. Сейчас он был пуст.

Я заглянул в комнату:

– Послушай, Виктор, что за журнал хотела почитать Влада?

Он кивнул на инкрустированный столик:

– Понятия не имею. Она сказала просто: почитаю журнал.

На стопке свежих газет сверху лежал «Космополитен», я взял его в руки и обнаружил под ним Кодаковский конверт.

В конверте были несколько фотографий: Виктор и Геля. Я мельком просмотрел их. Понятно, почему Владе стало плохо. Снимки не были совсем уж откровенными, но никаких сомнений не оставляли.

Виктор подошел ко мне, взял фотографии в руки, просмотрел и неожиданно усмехнулся:

– У меня скоро накопится целый фотоархив!

Он спросил меня:

– Ты хотел отдать бутылку и торт на анализ? Не надо, в них ничего нет. Это был просто предлог, чтобы остаться в холле и подложить пакет. Думаю, я знаю, кто к этому причастен.

Я спокойно спросил его:

– Ты не хочешь рассказать, что произошло?

Он вздохнул:

– Ну, ты, наверное, и сам догадываешься. Она ведь сначала собиралась закрутить с тобой, а потом, извини, решила, что я более перспективен. Тем более, что я имел глупость признаться ей в любви. В общем, немолодому ослу показали морковку на веревочке, и он добросовестно вращал колесо, перемалывая чужое зерно. – Виктор долил виски в стакан, и я заметил, что его руки дрожат. – Хочется верить, что в начале наших отношений она и в самом деле увлеклась мной. Не может ведь такая молоденькая девочка быть такой актрисой! Но в последние месяцы явно что-то изменилось. Она перестала отчаянно скучать по нашим встречам, легко переносила мои постоянные отлучки. А я ведь в последнее время даже стал задумываться о том, чтобы поговорить с Владой. Если бы не клятва, которую я дал ее отцу, я давно сделал бы это. А после возвращения из Рима на столе в офисе я нашел пачку фотографий. Я провел некоторое расследование, и выяснил, что парень, с которым ее засняли, довольно часто бывал в нашей квартире, они даже ночевали вместе. Представь, ночь накануне годовщины нашей встречи она тоже провела с ним!

Я хмуро посмотрел на него:

– Виктор, ты пытался объясниться с Гелей?

Он горько улыбнулся:

– Она все отрицает. Сначала уверяла, что первый раз его видит, предлагала мне расспросить охрану, а когда узнала, что я уже это сделал, и что они подтвердили, что видели его с ней, замолчала. Если честно, я тогда ушел, чтобы не ударить ее. Конечно, надо было оговорить каким-то образом наш разрыв, я не собирался увольнять ее, мне просто хотелось, чтобы она исчезла из моей жизни. В общем, утром в понедельник я увидел на стоянке ее машину, она оставила в ней шубку, которую я ей недавно подарил и все ключи, от квартиры и от машины. В нашей квартире она не появлялась, и сведений о том, где и с кем она может быть, у меня нет. Думаю, что она умотала к своему бой-френду.

– А эти фотографии, ты знал о том, что они существуют?

– Нет. Наверное, где-то в спальне она установила камеру, потому что те снимки тоже сделаны примерно в этом ракурсе. Знаешь, сейчас многие молодые любовники любят снимать свои игры. А может быть, она хотела шантажировать меня?

– Ага, и для этого подбросила пакет жене. Где же тут шантаж?

Я поднялся, подошел к окну.

Вспомнил, какое лицо у нее было тогда, на мостках, как она неумело пыталась закурить, как молчала потом почти неделю. Нет, я поверю во все: в то, что здесь замешана международная политика и израильская разведка, что это организовали инопланетяне, поверю во вмешательство потусторонних сил, но только не в то, что Геля могла с холодной душой врать мне, врать Виктору, врать всем вокруг!

Я повернулся к Виктору и твердо сказал:

– Ты как хочешь, а бутылку и торт я заберу. Если можно, я хотел бы увидеть фотографии.

Он нахмурился и сказал:

– Как знаешь. Пакет у меня в рабочем сейфе, если есть желание, можешь посмотреть, не возражаю. Я твой друг и хочу, чтобы у тебя выветрились некоторые иллюзии.

– И еще. Посмотри на эти фото и вспомни, как давно они могли быть сделаны?

Он вздохнул, вынул снимки из конверта, внимательно посмотрел.