Дурочка с маком - Страница 43

Он отключился, а я посидел еще несколько секунд молча, потом поднял глаза:

– Все правда.

Алена, почему-то шепотом, спросила:

– А где она?

Я ответил:

– Не знаю. Но завтра вечером они с Ильей ждут нас у себя дома. – И пояснил: – Прием по случаю заключения договора с издательством.

Лена оторопела:

– С каким еще издательством?!

Я терпеливо пояснил ей:

– Я подумал, что Гелю надо чем-то сильно увлечь, и предложил ей написать роман. Ну, детектив, или про любовь. Я толком и не знаю, что у нее получилось. Она отослала его на рецензию, и роман понравился редактору.

Алена хотела еще что-то спросить, но посмотрела на меня и потянула Ленку за руку.

– Пойдем, завтра все сами выспросим.

Игорь тоже поднялся, он сказал Лене:

– Проскурина – это дочь Осмоловского? Мне говорили, что ее взяли на работу в банк, но я не знал, что у нее роман с управляющим.

Она обрадовалась, что нашла благодарного слушателя:

– Еще какой! Говорят, они давно знакомы, но по-настоящему роман у них начался совсем недавно. Если вам интересно, я могу позвонить Машке и все разузнать.

Игорь прижал руку к сердцу:

– Лена, вы меня очень обяжете!

Когда они, наконец, убрались, я подошел к окну. Горькие мысли одолевали меня. Честно сказать, я не знал, что и думать.

Машинально я вынул из стаканчика карандаш, аккуратно заточенный Гелей. Сжал кулак и тупо уставился на его обломки, зажатые в моей руке.

Я выбросил обломки в мусорную корзину и обреченно позвонил Лене в приемную:

– Осмоловский у себя?

Весь день я думал о том, что ехать к Илье и видеться с ними обоими мне совершенно не хочется. Последние слова Ильи возымели все-таки свое действие, и я добрался сквозь пробки к знакомому магазину, купил бутылку виски, коробку конфет и вино. Уже усаживался в машину, когда заметил старушку с обувной коробкой в руках, полную крошечных букетиков. Где-то я совсем недавно видел их? Мысль об этом мелькнула и пропала, и я купил у промерзшей бабушки все ее цветы. На радостях она отдала их мне вместе с коробкой.

У знакомого подъезда я остановился, заметил номера Антона и обрадовался: значит, они уже приехали.

Видимо, Илья предупредил охрану, потому что вопросов мне обычно крайне бдительные работники не задавали.

Двери лифта открылись, я вышел на площадку. Хотел было свернуть к знакомой квартире, но неожиданно открылась другая дверь, и выглянул Илья.

– Я так и подумал, что это ты. Проходи, – он посторонился, пропуская меня. – Все уже здесь. Что это у тебя?

Из комнат раздавался шум, смех, все громко разговаривали. Не иначе, девчонки встретились с Гелей.

Я сунул ему пакет со спиртным, и попытался пристроить куда-нибудь коробку. В этот момент в дверях появилась Геля.

Я весь день думал о том, как встречусь с ней. Себя я представлял кем-то вроде Печорина, или Онегина, на худой конец. Мысленно я с безразличным, чуть усталым лицом умно, едко и насмешливо отчитывал ее. Нельзя, невозможно, чтобы жизнь взрослого мужика, опытного, успешного, давно состоявшегося, так зависела от решений взбалмошной девицы. Вместо того, чтобы заниматься работой и делами, я убил три дня на розыски доказательств того, что это не она снята на тех мерзких фотографиях! И ради чего все это? В благодарность я узнаю, что она выскочила замуж «не сносив пары ботинок» по своей любви.

Она вылетела в холл, увидела меня и замерла на секунду.

Все мои злые мысли, все мои назидательные фразы и все заготовленное остроумие куда-то вмиг подевалось, потому что она вдруг шагнула ко мне и зарылась лицом в распахнутую куртку.

Я растерялся. Руки мои были заняты злосчастной коробкой, и я неловко прижал Гелю к себе, подняв взгляд на Илью. Он молча привалился к стене и глаз не отвел.

Геля отстранилась, сказала:

– Я думала, что ты меня сразу убьешь. – Тут она, наконец, увидела коробку в моих руках.

Я открыл ее и сказал глухо:

– Это тебе.

Геля вынула букетик, понюхала его, и задумчиво сказала:

– Вот странно! Две недели назад я думала, что в моей жизни уже никогда не будет фиалок.

Она взяла в руки коробку и заплакала. Слезы закапали на цветы.

Первым в себя пришел Илья.

Он неодобрительно посмотрел на меня и сердито сказал:

– Павел, я же тебя предупреждал!

Я пожал плечами. Геля так же внезапно, как начала, перестала плакать, аккуратно вытерла слезы, чтобы не размазать косметику и сказала:

– Илья, я больше не буду, честное слово. Это просто от неожиданности!

Выглянула Лена и сказала:

– Гелька, у тебя там что-то шипит и пахнет здорово. Не пора выключать?

Она ойкнула и помчалась в кухню.

За столом мы, даже не сговариваясь, старались не касаться опасных тем.

Разговаривали в основном о конторских новостях, о новой Алениной работе, расспрашивали Гелю о подписанном договоре.

Сияя глазами, Геля сказала, что с ней заключили договор на написание шести романов! Уже через три месяца нужно представить в издательство второй, а она еще даже не знает, о чем он будет. Вообще, в городе ей не пишется, то ли дело в деревне!

– Илья отвез меня в такую замечательную глушь, и это в четырех-то часах езды от Москвы. Такая замечательная деревянная избушка со светелкой на втором этаже, а там и стол удобный, и занавески такие веселые, лимонные, и с балкончика резного вид открывается замечательный! В общем, даже если раньше не писал, то там обязательно что-нибудь получится.

Антон засмеялся:

– Хорошая глушь! С электричеством и Интернетом.

Илья, лениво ковырявшийся в тарелке, кивнул:

– Там своя дизельная подстанция, и тарелка есть. Места, действительно, просто изумительной красоты. И озеро неподалеку есть, настоящее, лесное.